— Веди его сюда.

Велисарий занял место за большим столом в центре шатра. Бузес и Кутзес остались стоять. Маврикий вернулся через несколько минут вместе с Валентином. Валентин подталкивал впереди себя персидского воина. Руки перса были связаны за спиной. Судя по одежде и личному снаряжению, Велисарий решил, что перс командует небольшой группой солдат. Валентин заставил пленного сесть. Парень демонстрировал обычную для персов отвагу, лицо его ничего не выражало. Он ожидал, что его будут пытать, но не собирался дать врагу возможности насладиться своим страхом.

— У нас есть первоклассный палач, — объявил Кутзес весело. — Я его сюда доставлю в течение часа.

— Нет необходимости, — резко ответил Велисарий.

Полководец внимательно посмотрел на перса. Тот встретился с ним взглядом и не отвел глаз.

С минуту Велисарий раздумывал, стоит ли допрашивать пленного на его родном языке. Велисарий бегло говорил на пехлеви, как и на нескольких других языках. Но решил этого не делать. Как он подозревал, Бузес и Кутзес не знали языка персов, а было важно, чтобы они понимали, о чем идет речь. Судя по богатству одежд, перс определенно имел аристократическое происхождение. Поэтому он должен был бегло говорить по-гречески, поскольку — и это являлось одной из маленьких исторических странностей — на греческом говорили при дворе Сассинидадской династии.

— Сколько человек находится под командованием Фируза? — спросил Велисарий.

— Пятьдесят пять тысяч, — мгновенно последовал ответ. Как и подозревал Велисарий, пленный говорил на прекрасном греческом. — И это не считая двадцати тысяч, которые он оставил в Нисибисе, — добавил перс.

— Чушь! — рявкнул Кутзес. — Нет…

Велисарий перебил его.

— Я позволю тебе солгать четыре раза, перс. Ты солгал уже дважды. У Фируза двадцать пять тысяч, и он забрал всех людей, покидая Нисибис.

Перс плотно сжал челюсти и слегка прищурился. Кроме этого, он никак не показал своего удивления о точности информации Велисария.

— И сколько кавалеристов среди этих двадцати пяти? — спросил Велисарий.

Перс снова ответил без колебаний:

— Не более четырех тысяч. И большинство наших кавалеристов — копьеносцы.

— Это третья ложь, — мягко заметил Велисарий. — И четвертая. У Фируза десять тысяч пехотинцев. Из пятнадцати тысяч кавалеристов копьеносцев не больше пяти.

Перс на мгновение отвел взгляд, но его лицо оставалось безучастным. На Велисария смелость пленного произвела впечатление.

— Ты использовал позволенные мною четыре лжи.

Не отводя взгляда от перса, Велисарий спросил двух братьев:

— Говорите, у вас есть хороший палач?

Бузес кивнул с готовностью.

— Мы быстро его сюда доставим, — подтвердил Кутзес.

Теперь челюсти пленного были сжаты очень плотно, но смотрел он спокойным взглядом.

— А караван с жалованьем уже прибыл? — спросил Велисарий.

Впервые с начала допроса перс был выведен из равновесия. Он нахмурился, поколебался, потом спросил:

— Ты о чем?

Велисарий хлопнул ладонью по столу.

— Не прикидывайся, перс! Я знаю, что жалованье для вашей армии было выслано из Нисибиса пять дней назад в сопровождении только пятидесяти человек.

Велисарий повернул голову к Бузесу и Кутзесу. На его лице было написано презрение.

— Пятидесяти! Вы можете в это поверить? Типичная персидская самоуверенность.

Кутзес открыл рот, чтобы что-то сказать, но Велисарий жестом остановил его и снова повернулся к пленному.

— Я не знаю, прибыл ли караван в ваш лагерь. Поэтому повторяю вопрос: да или нет?

На лице перса было написано смятение, правда, он взял себя в руки за несколько секунд.

— Думаю, да, — ответил он. — Я уехал из нашего лагеря позавчера, поэтому ничего про караван не слышал. Но теперь-то я уверен: прибыл. От Нисибиса ведь всего четыре дня пути. И они не стали бы нигде задерживаться.

Велисарий какое-то время молча смотрел на пленного. Кутзес хотел что-то сказать, но Велисарий жестом попросил его помолчать. На лице того отразилось раздражение, но он все-таки сдержался.

Еще через пару минут тишины Велисарий откинулся на спинку стула, положив руки на бедра. Казалось, он пришел к какому-то решению.

— Выведи его, — приказал Велисарий Валентину. Бузес хотел возразить, но Велисарий так гневно посмотрел на него, что тот предпочел промолчать.

Однако как только пленного увели, братья взорвались.

— Что, черт побери, это был за допрос? — спросил Бузес. — И почему ты его прекратил? Мы так ничего и не узнали про этот караван с деньгами!

— Пустая трата времени, — фыркнул Кутзес. — Если хочешь получить что-то существенное от перса, нужно приглашать…

— Палача? — спросил Велисарий. Он закатил глаза, всем своим видом показывая отвращение, а потом хмыкнул. Затем резко встал, поставил на стол кулаки и оперся на них.

— Я понимаю, почему вы таскаете за собой профессионального специалиста по пыткам! — рявкнул полководец. — Я бы тоже таскал, если бы был дураком.

Братья смотрели на него в ярости, он отвечал им подобным взглядом.

— Давайте я вам кое-что объясню, — холодно произнес он. — Меня совершенно не интересовала информация о караване с деньгами. Перс о нем ничего не знает. Откуда? Караван вышел из Нисибиса только позавчера.

— Позавчера? — в удивлении переспросил Бузес. — Но ты же сказал…

— Я сказал врагу, что караван с деньгами вышел пять дней назад.

Братья теперь молчали, нахмурившись. Велисарий снова сел.

— Мои разведчики увидели, как караван выходил из ворот города. Один из них быстро вернулся сюда. Поэтому караван никак не мог добраться до лагеря Фируза.

— Тогда почему ты…

— Почему я спрашивал о нем перса? Мне просто хотелось получить его первую реакцию. Вы видели — он талантливый лжец. Тем не менее, когда я спросил его о караване, он колебался, подыскивая ответ. О чем это говорит?

Очевидно, братья не были уж слишком глупы, так как оба поняли суть.

— Сами персы не в курсе! — воскликнули они хором.

Велисарий кивнул.

— Я узнал, что персы теперь отправляют караваны таким образом. Вместо того чтобы задействовать целую армию для охраны каравана, они предпочитают все держать в секрете. Даже солдаты, для кого предназначаются деньги, не знают о них до прибытия каравана.

Братья переглянулись. Велисарий рассмеялся.

— Искушает, не правда ли? Но, боюсь, нам придется о нем забыть. По крайней мере на этот раз.

— Почему? — спросил Бузес.

— Да, почему? — эхом повторил брат. — Это великолепная возможность. Почему бы нам его не захватить?

— Ваши мысли идут не по тому руслу. Во-первых, я понятия не имею, какой дорогой пойдет караван. Не забывайте, у нас остается только один день, в самом лучшем случае — два, чтобы захватить караван, пока он не доберется до лагеря персов. Чтобы обязательно найти его, нам придется отправлять целый отряд кавалерии. По меньшей мере. А чтобы быть уверенными, то и два…

— И что? — спросил Кутзес.

— Что? — Велисарий в отчаянии закатил глаза. — Ты же сегодня присутствовал на переговорах с Фирузом!

— Ты к чему клонишь, Велисарий?

— К тому, Кутзес, что Фируз готовится нас атаковать. А мы проигрываем ему в численности. Нам придется защищаться. Сейчас у нас — самое худшее время для отправки части конницы носиться по всей Сирии. Она нужна нам здесь, в форте. Каждый человек.

Кутзес начал возражать, но брат остановил его, схватив за руку.

— Давайте не будем спорить! Нет смысла, к тому же тут слишком жарко, — он демонстративно вытер лоб. Велисарий сдержал улыбку. На самом деле лицо Бузеса практически не вспотело.

Бузес еще раз вытер лоб и сказал:

— Думаю, мы тут со всем закончили. Или есть что-то еще?

Велисарий покачал головой.

— Нет. Вы сообщили всем своим людям, что мы объединяем силы?

— Да, они в курсе.

Последовал краткий обмен любезностями, в котором Кутзес участвовал с недовольным видом. Бузес, с другой стороны, демонстрировал небывалое добродушие. Братья вышли из шатра, Велисарий проводил их и вежливо разговаривал с ними, пока они садились на лошадей. Полководец не возвращался в шатер, пока не увидел, как братья выехали за ворота лагеря.